Три `Д` для миллиардера. Свадебный салон - Тала Тоцка

что читает все это и понимает, что детей больше нет. Что у него могли быть дети, трое, но от них избавились, даже не удосужившись поставить его в известность. Охватила такая дикая ярость, что пришлось иди под холодный душ.

Он убил бы ее тогда. Просто убил, и плевать, что будет потом, что его посадят, что бизнес пойдет под откос. Всех бы, кто ей помог это сделать, тоже бы убил. Какая разница, все равно сидеть пожизненно.

Вспомнил Данила с Давидом, с криками носящихся по полю за мячом. С каким восхищением они смотрели на Артура, когда он показывал им очередной финт ногами! А Дианка? Тагаева даже под холодным душем в жар бросило, когда он представил, что его зеленоглазой маленькой девочки могло бы не быть.

Точно бы убил. И рука бы не дрогнула. Настя очень правильно сделала, что решила оставить детей.

Артур лег в постель и попытался уснуть, но сна не было ни в одном глазу. Так и пролежал оставшуюся часть ночи, глядя в темный потолок. А лишь только начало светать, встал, выпил кофе и пошел по направлению к вилле, где спали его дети.

* * *

Хотел постучать, даже руку поднес, и вдруг с удивлением осознал, что не может решиться. А тут еще сердце как с цепи сорвалось. Стучит, будто сумасшедшее, стучит и колотится о ребра. Усмехнулся, качнул головой. Надо же, как будто на первое свидание пришел. Что она с ним делает, эта Анастасия… Настя…

Постучал, понимая, что если она спит, то со второго этажа вряд ли услышит. Тишина. Значит все-таки спят. Но стоило легонько нажать ручку, как дверь открылась.

Оказалось, Настя не спала. Складывала детскую спортивную кофту, стоя возле дивана с ворохом одежды. Посреди холла стоял раскрытый чемодан, похожий на раскрытую пасть бегемота.

Тагаев заметил на капюшоне кофты ушки, и в груди скрутился тугой болезненный жгут. Это Дианкина кофточка. Он еще поправлял ей эти ушки, поглубже натягивая капюшон, когда дул ветер, а девочка довольно жмурилась.

Вновь поднялась гневная волна, и захотелось придушить Настю. Здесь на острове дети все чаще льнули к нему, мальчики цеплялись за руки, Ди робко жалась то к плечу, то к ноге. И Тагаеву очень хотелось сгрести их всех троих и обнять, прижать к груди, но он не смел.

Считал, что не имел права. Что это чужие дети, и он не должен слишком открыто давать волю чувствам, потому что если потом вдруг ему надоест…

— Мне хочется тебя придушить, — сказал Тагаев Насте. Та пожала плечами и положила кофту в чемодан.

Он смотрел, как она складывает детские штанишки, футболки и кофты. Тонкая и стройная, точно такая как была, хоть он и помнил ее больше наощупь. Взгляд скользнул по узким бедрам. Как они могли там поместиться, все трое?

Артур видел фотографии, много. Его служба безопасности взломала Настин аккаунт и достала из облачного хранилища все хранившиеся там фотографии детей. В роддоме они были совсем крошечные, наверное, все трое поместились бы в его руках. Общий вес его детей был три килограмма шестьсот грамм.

И все равно она была слишком хрупкой для такой ноши. Фото беременной Насти Артур тоже видел. Почему она не позволила ему быть рядом? Почему украла пять лет жизни его детей?

— Что вы на меня уставились, Артур Асланович? — Настя развернулась и посмотрела в упор. Тагаев понял, что не дышит, и с шумом втянул воздух.

— Не стоит мне выкать, Настя, ты больше на меня не работаешь.

— Да, я уже отправила Ариане на почту все наши наработки, — ответила та с подчеркнутым равнодушием. — И список рекомендаций по агентствам. Они продолжат подготовку к свадьбе.

— Свадьбы не будет, — Тагаев подошел ближе. В глазах девушки отразилось непонимание, и он посчитал нужным пояснить. — Я собираюсь восстановить отцовство, так что в ближайшее время мне будет не до свадьбы. Между мной и Ри предполагался договорной брак, это было нужно для бизнеса, а еще я хотел детей. Но выходит, дети у меня уже есть.

Настя закусила губу, и Артуру показалось, сделала она это достаточно нервно.

— А Ариана? Она же расстроится…

— Ей придется с этим смириться. Настя… — он подошел почти вплотную и задержал дыхание.

Так не пойдет, он долго так не продержится. Тонкий запах кружил голову, поднимал внутри знакомые волны возбуждения. Пришлось сунуть руки в карманы, чтобы не поддаться соблазну и не притянуть к себе девушку, настороженно и исподлобья наблюдавшую за ним.

— Ты ведь знала, что Никитина выдала себя за тебя. Почему ты позволила, почему не дала о себе знать?

На самом деле ему хотелось задать совсем другой вопрос.

«Почему ты сказала, что я был у тебя первым? Это правда?»

Но он не спросил. Хотя внутри был уверен, что знает ответ. Он тогда должен был догадаться, она была такой… Такой искренней и чувствительной, она доверяла ему, это были непередаваемые ощущения. И Артур понятия не имел, что с ним будет, если она скажет: «Нет».

Настя опустила глаза и отвернулась. Тагаев взял ее за подбородок и повернул к себе.

— Почему ты сбежала утром? Зачем пошла к трассе? Я же говорил, что нас найдут.

— Я не знала, как посмотрю тебе в глаза, — прошептала она.

— Почему? — изумленно спросил Тагаев.

— Потому что это неправильно, — Настя отвела его руку. — Я не должна была… Мы не должны были… Господи, да ты что, серьезно не понимаешь, Тагаев? Это было какое-то наваждение, я никогда не думала, что смогу вот так просто, с первым встречным… проплывавшим мимо…

Она закрыла лицо ладонями, но Артур успел их перехватить.

— Утопленником, — подсказал он, пряча улыбку. Да, да, это так, все так, он все-таки первый. Но хватать ее в охапку не стал, чтобы не испугать. Она и так смотрит как зверек из норки. Маленький хищный зверек. Вместо этого задал совсем другой вопрос. — А теперь скажи правду. Мои люди все выяснили, справка, которую ты прислала матери, была поддельной. Скажи, зачем ты солгала? Тебе нужны были деньги, я это понимаю, но зачем было лгать, что ты сделала аборт, если ты его не делала и не собиралась?

— Что? — непонимающе уставилась на него Настя. — Какой аборт, что ты несешь? Я сделала справку, потому что боялась. Твоя мать угрожала мне и детям, она так и сказала, что ей не нужны дворняжки.

— Моя мать? — Артур выпустил ее руки. — Зачем ты снова лжешь, Настя? Зачем наговариваешь? Моя мать не чудовище, она никогда не стала бы избавляться от моих детей.